Полёты до Урала и на Уреале вместе с SBS и FLY-PHOTO

И была на носу Масленица

Все как всегда, Москва в преддверии 23 февраля. На улице двадцатиградусные морозы и шестиметровый ветер отбивают полное желание выходить из дому, не говоря уж о желании полетов. На душе хандра… И как зачастую бывает в такие минуты жизнь начинает преподносить сюрпризы. Молчавший несколько дней телефон внезапно зазвонивший известил, что хоть кто-то еще меня помнит, а знакомый номер, высветившийся на определители подобно утреннему душу прогоняющему остатки сна, смыл ту хандру, которая полностью мой овладела за долгую зиму.
Веселый голос с сильным азиатским акцентом, не знающим уныния, радостно гремит в телефонной трубке: «Альег привьет, это Чан Гон я в Москивье, ви гостиница Орльёнок и сьегодня хоьтел тебья приглосить ужинат». Ну что ж, ужинать так, ужинать. Лечу к «Орленку», он уже в холе стоит в окружении еще трех корейцев, оживленно о чем-то балагурящих. Представляемся друг другу и, не давая мне опомниться следует предложение от которого я был не в силах отказаться. Чан Гон как всегда в своем репертуаре, в своей фанатичной любви к России, начитавшись про Урал и собравший в интернете полу мифическую информацию, решил организовать не большую экспедицию посмотреть на все своими глазами да нигде ни будь, а в глухих деревеньках, где еще сохраняют национальные традиции. Уже проложен маршрут в Пермской области по марийским, татарским и русским деревням с перелетами от одной деревни к другой. Прикидываю маршруты, в основном под нами должна быть не проходимая тайга, покрывшая уральские горы, да и уж слишком велики расстояния между возможными промежуточными местами посадок. Но как говориться нет задач не выполнимых, пытаемся найти выход, и он видится один, правильно подобрать технику и свести возможные риски к допустимому минимуму. Пытаясь сократить расход горючки и тем самым увеличить дальность полета, наш выбор остановился на крыле APCO FUN-42 …,Хотя крыло и предназначено только для свободных полетов, но его парючесть должна помочь в решении данной проблемы, да и более «легкие» клеванты помогут сохранить силы на дальних перелетах. С телегой то же проблем нет, так хорошо зарекомендовавший себя «Навигатор», полностью подходит для нашей задумки. Еще сутки уходят на сборы, подготовку, проверку техники и вот утром 22 февраля, наконец покидаем Москву.

Дороги

Первый день пути вроде бы ничего особенного и не принес, но на подъезде к Чебоксарам замечаю, что у верного четырехколесного друга, провезшего меня наверно через половину мира и ни разу не подводившего, педаль сцепления становится вялой. В душе поселяется озабоченность, не хватало еще сломаться на пол дороге, и только проехав одну из заправок, на информационном табло которой температура на улице была показана минус тридцать четыре градуса, становится понятно его поведение. Не много уставшие добираемся до придорожного отеля. Разместив ребят по номерам, принимаю решение самому ночевать в машине с не заглушенным двигателем, боясь как бы к утру мороз не усилился еще больше и с утра не возится с замерзшим двигателем. Корейцы, первый раз приехавшие в Россию не как не могут понять чем вызвано мое решение, когда же наконец вникли в суть проблемы наперебой в чувствах коллективизма достают спальники в намерении меня поддержать и тоже ночевать в машине. Еле удалось убедить вернуться их в номера.
Проснувшись от первых ласковых лучей утреннего солнышка, щекотавших ресницы, выдвигаемся дальше. Все бы ничего, но только проехав Казань, джи-пи-эс вдруг прокладывает маршрут через боковую дорогу, уводящую в даль от трассы и ведущую через кучу маленьких городков и деревень. Уставшие от однообразия видов за окном машины, корейцы настойчиво хотят проехать именно этой дорогой, ну как им объяснить, что в России дороги указанные на карте, в жизни могут оказаться всего лишь направлением. Решив, что самое лучшее объяснение это жизненный опыт, сворачиваю в сторону.
Завораживают виды бескрайних татарских степей. Мои спутники притихли, ошеломленные просторами и с тихой завистью высказываются, что счастливы те люди, которые живут видя горизонт. Начинают сбываться мои опасения насчет дрог. Именно эти просторы позволили прошедшему накануне бурану, замести дорогу и наша скорость снижается до минимума, ползя по колее пробитой прошедшим трактором. Но скоро заканчивается и эта колея, так что дальше уже мы выступаем в роли этаких первопроходцев. Похоже, первый урок не прошел даром, окончательное понимание куда они попали, формируется после форсирования реки по ледяной переправе и часового выталкивания машины с прицепом из сугроба, наметенного на противоположенном берегу. Весь день проходит в боях местного значения с Российскими дорогами и только уже глубокой ночью, окончательно измученные этой войной добираемся до Перми. Не знаю откуда корейцы черпают свои силы, но с утра еле открыв глаза, вижу их довольных, счастливых и уже готовых к дальнейшей дороге. И все совсем не так
Начальная точка нашего пути по Уралу небольшой поселок Суксун. Добравшись до места, понимаю, весь план и маршрут придется менять, не смотря на достаточное количество полей в окрестности, глубина снега доходит до полутора метров и укатать взлетную площадку нет никакой возможности. Весь день уходит на выбор места для взлетки, подготовку техники и поиски места для базирования. С гостиницами в этом районе проблематично и только переполошив местную администрацию, находим гостевой домик на форелевом хозяйстве.
На следующее утро выдвигаемся на пробные полеты. Душу терзают смутные сомнения. Взлетать решили с дороги с прямым участком всего метров пятьдесят, но двухметровые сугробы по обочинам не позволяют разложить крыло, да и ширина дороги всего метра три и при выходе крыла с креном возможности подрулить, фактически нет. Заставляет задуматься о возможности полетов и температура воздуха, никак не желающая подниматься выше минус тридцати двух градусов.
Собираем паралет, раскладываем крыло, вроде все готово. Легкий предстартовый мандраж, уж слишком много сложностей начиная от взлетки и заканчивая не облетанным крылом. И вот полностью выжатый газ медленно начинает движение телеги. Приятно радует вывод крыла, все-таки APCO FUN-42 свободное крыло и с присущей свободным крыльям некой вальяжностью равномерно наполняется над головой. Легкий боковой ветерок довернул крыло градусов на двадцать от взлетного курса и пока выравнивал еще не знакомый для меня аппарат, пытаясь довести до идеала, три четверти взлетки проехал даже не заметив. Только оторвав взгляд от крыла увидел быстро приближающийся сугроб. Доли секунды на принятие решения о продолжении взлета и с легким поджатием клевант перепрыгиваю через двухметровый сугроб. Перелететь сугроб получается довольно легко, краем сознания отмечается всплывшее некое родное ощущение присущее крыльям для свободных полетов, ведь изначально путь в небо у меня начинался именно с безмоторных полетов. Сразу за сугробом высится забор из огромных сосен, стремительно приближающихся ко мне, и перепрыгнуть которые я уже не успеваю. Резкий поворот в право, полностью выжатый газ, ухо крыла на развороте словно ножка циркуля оставляет след на девственном снегу, поджатие внешней клеванты и словно запущенный из пращи на маятнике перелетаю верхушки заснеженных сосен. Расслабившись от предсказуемости крыла на взлете, послушности на развороте и выходе из него, абсолютно оказался не готов к дальнейшему. С разворота выскочив над лесом, меня в том же маятнике, но уже в противоположенную сторону с креном градусов в шестьдесят бросает на заснеженные верхушки, уже не кажущиеся такими пушистыми и красивыми. Рефлекторно поджимаю клеванты и выдавливаю газ, на очередном забросе отлавливаю крыло, выиграв еще метров семь высоты. Приходит прозрение, крылышко то предназначено для свободного полета, а под полной тягой винта приводит к сильной раскачке. Ну что же, чудес не бывает, выигрывая в одном, приходится чем-то жертвовать. Начинаю плавно играть газом, пытаясь подобрать оптимальную работу двигателя не ведущую к бешеной раскачке, в то же время радует, что полет в горизонте проходит на одной десятой хода газа, а это означает, что расход топлива сократится раза в два, задачи по экономии горючего выполнены, и выбор крыла оказался верным, осталось только освоиться с ним и подружиться. Постепенно растет высота и с высотой открываются не передаваемая красота бескрайних лесов Южного Урала покрывающего не большие горы, которые правильней назвать, холмами с бесформенными пятнами не больших полей.
На горизонте виднеется деревенька к ней то и направляемся. С воздуха домики с розовыми отблесками от утреннего солнца на занесенных снегом крышах представляются картинками с рождественных открыток, и как по закону подлости на подлете к деревне мотор плавно сбавляет обороты и глохнет. Кругом лес, до поля за деревней явно не дотянуть и вдруг открывается неожиданная картина, деревенька притаилась у подножья горы и летя к ней за высоким склоном не видно было реки, спрятавшейся за высоким берегом. Вот на эту речку и садимся. В голове скачут мысли, как после посадки вытаскивать технику к дороге по доходящему до груди снегу. Что бы меньше тащить стараюсь дотянуть как можно ближе к домам. Все-таки не влетался я еще в крыло, привыкший к моторным крыльям приятно удивлен, качество у APCO FUN существенно выше, да и скорость снижения явно ниже от привычных мне крыльев, так что вопрос дотянуть сменяется вопросом куда бы лучше сесть. Уже приготовившись с головой уткнуться в снег с недоумением наблюдаю как коснувшись реки, паралет с лихостью бежит не проваливаясь по плотному покрову, проминая пушистый снежок всего на каких то десять сантиметров.
Благополучно сев пытаюсь разобраться в причине вынужденной посадки, достаточно беглого осмотра и проблема на лицо. Как я уже давно понял, если пытаешься в чем то выиграть, в другом обязательно проиграешь. Наш полет проходил в жесткий мороз, а так как крыло позволяло идти на минимальных оборотах, обледеневшие карбюраторы потребляли минимальное количество воздуха, и его потока было не достаточно обеспечить продувку жиклеров, тем самым избежать образования наледи на них. Смыв наледь аэрозольной жидкостью для промывки карбюраторов, двигатель заводится с пол-оборота и равномерно, дружелюбно урчит как ни в чем не бывало. Собираю крыло, телега превратившись в подобие аэросаней вывозит меня в деревню, где уже все население вышло на улицу, посмотреть на свалившееся на них чудо.
Если уж день не заладился, то не заладился он во всем. Пытаюсь по рации передать свои координаты машине сопровождения, управляемой Чан Гоном с Еном и Цоем, но в ответ в эфир летит отборный Русский мат, к моему удивлению с такой легкостью и фактически без акцента усвоенный моими корейскими друзьями еще при штурме дороги из Казани в Пермь. Наш «фиат» взбунтовавшись от местных дорог, напрочь отказался ехать дальше без посещения автосервиса. Проблему решает один из местных жителей, беря бразды правления в свои руки. Звучит крылатая фраза «Эх епона мать, (хотя по логике в данном случаи мать то должна быть корейской) куда ж вы без трактора», идет заводить трактор, притащить нашу машину, при этом голосом не терпящим возражения объявляет «Сегодня ночуем у него, сейчас племяш баньку затопит, а после баньки не грех и жену раскулачить на бутылочку «Кумушки», настоянной на орешках кедровых». Успев намерзнуться, его предложение не встречает возражений, нас провожают в жарко натопленный дом и дородная хозяйка, усадив за стол отогревает нас ароматными щами из русской печи, да для аппетиту и в целях профилактики простудных заболеваний «Кумушкой»,отборной самогонкой крепостью градусов в семьдесят. Пока нас отогревали, Сергей, так оказалось зовут нашего нового знакомого, притащил в деревню нашу машину с остававшимися членами нашей команды. Проблема с ремонтом машины то же решилась просто, на ремонт ее забрал к себе дядя Саша, как его здесь назвали «местный самоделкин», объявивший, что к утру будет готова.
Как оказалось судьба завела нас в марийскую деревню Красный луг, побывать в которой было одной из целью нашего проекта. Чан гон с остальными своими земляками тут же пошли на осмотр деревни, знакомство с жителями и их бытом, я же вместе с нашим новым другом, Серегой , к дяде Саше.
На первый взгляд дома марийцев кажутся огромными, но как потом выяснилось дом включает в себя и сарай для коровы и гараж да и много других построек, а возводится все под одну крышу из простой необходимости. Зимой снега в здешних краях наметает метра два и намного удобней вести хозяйство в крытом дворе, расчистив лишь не большую дорожку на улицу. Нужный нам дом я определил и без Серегиной подсказки, где живет «самоделкин» видно сразу по стоянке рядом с домом мыслимой и не мыслимой техники, собранной из останков тракторов, машин и другого металлолома оставшегося после распада колхоза.
Заходим в дом, хотя правильней назвать огромную мастерскую и понимаю, выбраться на нашей машине нам отсюда не суждено. За те несколько часов, что мы провели у Сереги, фиат претерпел разительные изменения. Подкапотное пространство сияет девственной чистотой, а рядом стоит уже полуразобранный двигатель с коробкой. Вспоминаю сколько мучений с машиной было в сервисе в Москве с заменой ремня ГРМ и выставлением меток, ведь все должно быть выставлено по заводским кондукторам и из меня вырывается тихий стон, более наверно похожий на вой раненого волка. Оптимистично настроенный дядя Саша, довольный показывает разобранный стартер и объясняет, что вся причина была в нем, а двигатель с коробкой он разобрал из-за начавших сочиться на морозе сальников, да и вообще привести в порядок. Делаю глубокий вдох и коль уж приехал в команде с корейцами принимаю буддийскую философию….все изначально предрешено свыше и видать такова судьба у моего верного четырех колесного друга, навечно остаться по соседству с другими останками всевозможной техники в сердце Урала. Видя мое подавленное настроение, мой спутник беззаботно машет рукой и со словами «да ладно, пошли, небось банька уже протопилась» ведет меня домой.

А жизнь то налаживается…

Еще одно отличие марийских домов я ощущаю на себе при самом входе, и выражается оно яркой вспышкой в глазах при соприкосновении моего лба с дверным косяком, верхняя часть которого расположена довольно низко. В целях экономии тепла в доме, дверные проемы в здешних местах делают не выше метр шестидесяти, данная архитектурная хитрость впоследствии вылилась не одной шишкой на моей многострадальной голове. Но все особенности местной архитектуры забываются напрочь от ароматов витаемых в доме. Серегина жена, Светлана, вызывает ассоциации доброй волшебницы творящей свое великое колдовство у русской печи и ароматы этого колдовства наверно схожи с элексиром забвения, заставляющим забыть все невзгоды. Пока Светлана готовит, нам выдаются полотенца и Серега ведет в баню. В глазах корейцев неподдельный интерес, еще бы столько слышать о русской бане и наконец-то вот он шанс испытать на себе, да и мне интересно, здесь у всех бани топят «по черному», а в такой мне париться еще не приходилось. Раздеваемся в холодном предбаннике, у ребят на лицах выражение интереса сменяется выражением ужаса, еще бы температура на улице под вечер опустилась за минус сорок, через маленькую дверку похожую скорее на некий лаз проникаем в баню, чинно рассаживаемся на вымытых от сажи лавках, жар идущий от раскаленных камней нежно прогревает все тело, а ничем не передаваемый аромат стоящий в бане заставляет расслабиться и забыть все невзгоды. В тусклом свете закопченной лампочки мы наверно похожи на чертей в преисподней, расслабившихся после дневной жарки грешников и тут Серега из деревянного ковшика поддает на раскаленные камни, волна жара подобно взрыву заполняет все пространство парилки. Не ожидая такого подвоха вместе с этой волной, парилку заполняет такой родной, правда с легким мягковатым акцентом, но зато трехэтажный мат. Хозяйским движением Серега, поддав еще парку, достает распаренные березовые венички и уложив нас на полки начинает парить. Теперь баня действительно напоминает преисподнюю в разгар работы, только мы уже выступаем в роли этаких грешников. Первым не выдерживает Цой, и забыв про сорокаградусный мороз выскакивает на улицу, следом за ним срываемся и мы. Но пощады все равно нет, и Цою достается первому. Теперь уже я толкаю его в пушистый сугроб окружающий баню и в этот же миг два языка корейский и русский сливаются в одно многоголосье, так как Ли с Еном не упускают такой сладкой возможности и отправляют меня вслед за Цоем мерить глубину сугроба. Мы похожи на малых детей, хохочущих, визжащих, нагишом кувыркающихся в сугробе. Вот оно СЧАСТЬЕ!

План «Брабароса»

Сегодня у нас целых три ангела хранителя. Об участии Сереги я уже рассказал, но есть еще два героя, умолчать о которых было бы преступлением. Это Женька, племянник Сергея и его жена Светлана. Женька, пятнадцатилетний паренек с застенчивой улыбкой и крепкими мозолистыми руками, явно не боящимися работы, весь день разрывался между топкой бани и ловлей рыбы на речке. Именно благодаря его стараниям после баньки нас ожидает душистая уха и всевозможных видов рыба, так искусно приготовленные в печи. Светлана же с взглядом, каким только может смотреть любящая мать на шалящих детей и потакающая их баловству, выставляет на стол запотевшую бутылку «Кумушки» настоянной на черемухе. Какое же это блаженство после достаточно напряженного дня сидеть в дружеской компании за вкуснейшим ужином под чарку у печки, в которой плещется огонь. То ли под действием «Кумушки», то ли общая атмосфера царящая в доме, способствует на спешному разговору и дальнейшему построению планов. Нечаянное сделанное открытие о плотном насте на реке, заставляет достать карту и заново координировать маршрут, при этом открываются новые потрясающие возможности долететь до тех мест о которых мы даже и не мечтали.